Изложение: Хулио Кортасар. Игра в классики
Произведение
предваряет указание автора о возможном двояком прочтении его произведения: один
вариант — последовательное чтение пятидесяти шести глав, образующих первые две
части романа, оставив без внимания третью, объединившую «необязательные главы»;
другой вариант — прихотливый порядок движения по главам в соответствии с
составленной писателем таблицей.
Действие
происходит в 1950-е гг. Орасио Оливейра, сорокалетний аргентинец без
определенных занятий, живет в Париже весьма скромно на деньги, изредка
пересылаемые из Буэнос-Айреса богатыми родственниками. Его любимое занятие —
бесцельно блуждать по городу. Орасио уже довольно давно приехал сюда по примеру
соотечественников, у которых принято отправляться в Париж, как говорится, за
воспитанием чувств. Погруженный в себя, беспрестанно анализирующий свои мысли,
переживания, поступки, он убежден в своей «инаковости» и намеренно противопоставляет
себя окружающей действительности, которую решительно не приемлет. Ему кажется,
что подлинное бытие находится за пределами территории повседневности, и он все
время ожидает извне разрешения своих внутренних проблем. Он вновь и вновь приходит
к выводу, что ему «гораздо легче думать, чем быть и действовать», а его попытки
найти себя в этой жизни — «топтание в кругу, центр которого — повсюду, а
окружность — нигде». Орасио ощущает абсолютное одиночество, такое, когда
невозможно рассчитывать даже на общение с самим собой, и тогда он запихивает
себя в кино, или на концерт, или в гости к друзьям. Он не может разобраться во
взаимоотношениях с женщинами — француженкой Полой и уругвайкой Магой. Узнав,
что Пола больна — у нее рак груди, — он прекращает встречаться с ней, сделав
наконец, таким образом, свой выбор. Мага хочет стать певицей и берет уроки
музыки. Своего маленького сына Рокамадура она вынуждена оставить в деревне у
кормилицы. Для экономии довольно скудных средств Орасио и Мага решают поселиться
вместе. «Мы не были влюблены друг в друга, просто предавались любви с
отстраненностью и критической изощренностью», — будет вспоминать Орасио. Порой
Мага даже раздражает его, поскольку она не очень образованна, не столь
начитана, он не находит в ней утонченной духовности, к которой стремится. Но
Мага естественна, непосредственна, она — воплощенное всепонимание.
У
Орасио есть компания друзей, куда входят художники Этьен и Перико, писатели
Вонг, Ги Моно, Осип Грегоровиус, музыкант Рональд, керамистка Бэпс. Свое
интеллектуальное сообщество они нарекают Клубом Змеи и еженедельно собираются в
мансарде Рональда и Бэпс в Латинском квартале, где курят, пьют, при свете
зеленых свечей слушают джаз со старых, заигранных пластинок. Они часами
беседуют о живописи, литературе, философии, привычно пикируются, и их общение
скорее напоминает не разговор друзей, а состязание снобов. Изучение архива
старого, умирающего писателя Морелли, когда-то задумавшего книгу, так и
оставшуюся в виде разрозненных записей, дает обильный материал для обсуждения
современной манеры письма, авангардной литературы, которая по самой своей сути
является подстрекательством, развенчанием и насмешкой. Мага чувствует себя
серенькой и незначительной рядом с такими умниками, блестящими фанфаронами словопрения.
Но даже с этими близкими по духу и образу мыслей людьми Орасио порой бывает
тягостно, он не испытывает глубокой привязанности к тем, с кем «по чистой
случайности пересекся во времени и пространстве».
Когда
Рокамадур заболевает и Маге приходится забрать малыша и ухаживать за ним,
Орасио не в силах побороть досаду и раздражение. Равнодушным оставляет его и
смерть ребенка. Друзья, устроившие своеобразный суд чести, не могут простить
Орасио ни его «устранения» в трудный для Маги момент, ни проявленной им в этой
ситуации бесчувственности. Мага уезжает, и Орасио только теперь осознает, что
любил эту девушку и, потеряв её, лишился жизненного стержня. Он оказывается
по-настоящему одинок и, выбившись из уже привычного круга, ищет «братства» в
обществе бродяг, но попадает в полицию и приговорен к высылке из страны.
И
вот спустя много лет после отъезда с родины Орасио снова оказывается в
Буэнос-Айресе. Он влачит растительное существование в комнатушке гостиницы и
снисходительно терпит трогательную мещанскую заботливость Хекрептен. Он
поддерживает тесное общение с другом юности Тревелером и его женой Талитой,
работающими в цирке. Орасио приятно их общество, но всегда испытывающий по
отношению к друзьям манию духовных захватов, он на этот раз всерьез опасается «посеять
сомнения и нарушить покой добрых людей». Талита чем-то напоминает ему Магу, и
он невольно тянется к ней. Тревелер несколько обеспокоен, замечая это, но он
дорожит дружбой с Орасио, в беседах с которым находит отдушину после того, как
долгое время страдал от отсутствия интеллектуального общения. И все же Орасио
чуть было мимоходом не разрушает счастливую любовь друзей.
Хозяин
цирка Феррагуто покупает психиатрическую клинику, и все трое устраиваются туда
на работу. В непривычной обстановке им поначалу приходится трудно, а у Орасио
все чаще наблюдаются странности в психике, его мучает раскаяние, все больше
подступает уверенность, что Мага умерла по его вине. Убедив себя, что Тревелер
из ревности намеревается разобраться с ним, Орасио угрожает выброситься из окна
на плиты мощеного двора. Доверительный тон и верное поведение Тревелера
заставляют его отложить задуманное. Запершись один в палате и глядя из окна,
Орасио раздумывает о возможном для себя выходе: «Ужасно сладостный миг, когда
лучше всего чуть наклониться вниз и дать себе уйти — хлоп! И конец!» Но внизу
стоят любящие, сочувствующие, обеспокоенные, тревожащиеся за него Тревелер и
Талита.
Финал
романа остается открытым. Сделал ли Орасио свой последний шаг в пустоту или
раздумал — это предстоит решать читателю. Чередование эпизодов, когда Орасио
после неосуществленного намерения свести счеты с жизнью снова оказывается у
себя дома, могут быть просто предсмертным видением. И все же кажется, что,
ощутив надежную подлинность человеческих отношений, Орасио согласится с тем,
что «единственно возможный способ уйти от территории — это влезть в нее по
самую макушку».